Майкл Муркок - Когда боги смеются / While the Gods Laugh [= Пока смеются боги]

Элрик, преодолевая слабость, улыбнулся:

— Не думаю.

— Это было ужасно. Я плохо видела, что происходит… Что это было? Ты словно исчез куда-то, а потом… потом ты выкрикивал это имя! — Шаариллу трясло, лицо ее было бледным и напряженным.

— Какое имя? — с искренним недоумением спросил Элрик. — Какое имя я выкрикивал?

Она покачала головой.

— Это неважно… каким бы ни было это имя, оно тебя спасло. Вскоре после этого ты снова появился и рухнул в трясину.

Сила Буревестника продолжала переливаться в альбиноса, который уже чувствовал, что в состоянии встать.

Поднявшись на ноги, он неуверенной походкой направился к своему коню.

— Я уверен, что Туманный великан обычно не охотится в этих местах. Его сюда направили. Кто или что — не знаю, но нам нужно поскорее добраться до более твердой почвы.

Шаарилла спросила:

— Двигаясь в какую сторону — назад или вперед?

Элрик нахмурился.

— Конечно вперед. Что это ты?

Шаарилла проглотила слюну и потрясла головой.

— Тогда поспешим, — сказала она.

Они сели на коней и, почти не думая об опасности, скакали, пока болото, покрытое одеялом тумана, не осталось позади.

Теперь, когда Элрик понял, что какая-то сила пытается ставить препоны на их пути, они стали спешить — отдыхали мало и гнали своих мощных лошадей, пока те чуть не падали с ног от усталости.

На пятый день они оказались в пустынной скалистой местности, где моросил дождь.

Твердая земля под копытами лошадей была скользкой, а потому они ехали медленно, приникая к промокшим гривам, кутаясь в плащи, которые почти не спасали от назойливого дождя. Они ехали некоторое время в молчании, а потом услышали впереди жутковатый, похожий на лай хохот и стук копыт.

Элрик указал на скалу справа от них.

— Укроемся там, — сказал он. — Что-то движется нам навстречу. Возможно, новые враги. Если повезет, они проедут мимо.

Шаарилла молча повиновалась ему, и они вдвоем, стоя под скалой, слушали, как приближается к ним этот отвратительный лай.

— Один всадник… и несколько каких-то тварей, — сказал Элрик, прислушиваясь. — Твари либо сопровождают, либо преследуют его.

Потом они увидели их, несущихся под дождем. Человек отчаянно пришпоривал такую же испуганную, как он, лошадь, а за ним, сокращая расстояние, мчалась стая зверей, которых Элрик и Шаарилла поначалу приняли за собак. Но это оказались не собаки, а полусобаки-полуптицы с худыми косматыми телами и собачьими ногами, заканчивающимися птичьими когтями, а вместо собачьих морд у них были изогнутые птичьи клювы.

— Это охотничьи собаки Дхарзи, — выдохнула Шаарилла. — Я думала, что их давно уже нет на свете, как и их хозяев!

— Я тоже так думал, — сказал Элрик. — Что им здесь надо? Между Дхарзи и обитателями этих земель никогда не было никаких контактов.

— Что-то привело их сюда, — прошептала Шаарилла. — Эти проклятые собаки, несомненно, учуют нас.

Элрик потянулся к рунному мечу.

— Тогда мы ничего не потеряем, если попытаемся помочь их возможной добыче, — сказал он и пришпорил коня. — Жди здесь, Шаарилла.

В этот момент дьявольская стая преследователей и их жертва как раз проносились мимо скалы, под которой прятались Элрик и Шаарилла, в направлении узкого ущелья. Элрик стегнул коня и устремился следом.

— Эй! — крикнул он обезумевшему от страха всаднику. — Развернись и встань — я тебе помогу!

С высоко поднятым рунным мечом Элрик поскакал на щелкающих клювами воющих собак, и копыто его коня ударило одну из них с такой силой, что хребет этой нездешней твари переломился. Оставалось еще пять или шесть необычных собак. Всадник развернул коня и извлек из своих ножен длинный изогнутый меч. Это был маленький человек с широким уродливым ртом. Он с облегчением ухмыльнулся.

— Эта встреча — мой счастливый случай, добрый господин.

Большего сказать он не успел — две собаки набросились на него, и он был вынужден сосредоточиться на защите от смертоносных когтей и щелкающих клювов.

Три другие собаки принялись за Элрика. Одна из этих злобных тварей высоко подпрыгнула, нацелив свой клюв на его горло. Он ощутил мерзкое дыхание на своем лице и не медля нанес Буревестником удар, который рассек собаку на две части. Элрика и его коня окропила грязная кровь, от запаха которой две оставшиеся собаки стали еще яростнее нападать на него. Но, вкусив этой крови, танцующий рунный меч запел свою торжествующую песню, и Элрик почувствовал, как Буревестник повел за собой его руку и нанес удар еще одной мерзкой твари.

Острие меча вонзилось прямо в грудь собаке, попытавшейся прыгнуть на альбиноса. Собака завизжала в мучительной агонии и попыталась клювом схватить клинок. Но когда клюв прикоснулся к сверкающему металлу меча, в ноздри Элрику ударило жуткое зловоние, похожее на запах гари, и злобная тварь издала резкий вой.

Занимаясь последней оставшейся собакой, Элрик краем глаза увидел обуглившееся собачье тело. Его конь встал на дыбы и обрушился на оставшуюся в живых псину своими передними копытами. Собака увернулась и набросилась на Элрика слева — с той стороны, откуда он не ждал нападения. Альбиносу пришлось развернуться в седле, и тогда он сумел нанести удар по собачьему черепу, который раскололся, забрызгав влажную землю кровью и мозгами. Правда, собака еще была жива и попыталась было ухватить Элрика своим клювом, но сил у нее уже не осталось, и мелнибониец, не обращая внимания на эту тщетную попытку, пришел на помощь маленькому человеку, который уже расправился с одной из собак, но вторая доставляла ему немало трудностей. Собака ухватила его меч своим клювом почти у самой рукояти.

Собачьи когти были близко от горла человека, который пытался стряхнуть эту тварь со своего меча. Элрик ринулся вперед, держа рунный меч как копье, нацеливая его на болтающуюся в воздухе собаку, которая пыталась вцепиться когтями в ускользающую от нее добычу. Буревестник вонзился в нижнюю часть туловища собаки и рванулся вверх, разрезая эту тварь надвое до самой ее глотки. Собака выпустила из клюва меч и, агонизируя, упала на землю. Конь Элрика ударил ее копытами. Тяжело дыша, альбинос всунул меч в ножны и настороженно посмотрел на человека, которого спас. Он избегал контактов, в которых не было необходимости, и не хотел чувствовать себя неловко под градом благодарностей, которыми должен был разразиться спасенный.

Он не обманулся — уродливый широкий рот сложился в веселую ухмылку, и человек поклонился в седле, возвращая свой изогнутый меч в ножны.

— Благодарю тебя, мой добрый господин, — оживленно сказал он. — Без твоей помощи схватка могла бы продолжаться дольше. Ты лишил меня неплохого развлечения, но руководствовался лучшими побуждениями. Меня зовут Мунглам.